| |||
|
|
«История таможенного дела в России» – такова тема новой почтовой миниатюры, выпущенной Издатцентром «Марка». 350-летний юбилей имеет отношение не к самому принципу взимания пошлины за ввоз иноземных товаров – таковая взималась повсюду и с незапамятных времен, – а к созданию и использованию таможни как некоего экономического рычага. С его помощью государству удается решать важнейшие политические и хозяйственные задачи. А как – об этом повествуется в статье.
- 1 - Само слово «таможня» звучит для нас весьма отвлеченно, пока мы «сидим дома», то есть не выезжаем за границу. С сочувствием воспринимаем сообщения в СМИ о тех абстрактных миллионах и миллиардах, которые таможенники вкладывают в государственный бюджет, или о тех исторических и культурных ценностях, которые возвращают России. Но это только наиболее «наглядная» часть работы. Есть и другая – менее «показная», но, может быть, еще более важная для государства. … Два года назад в Ярославле открылся первый в России музей таможенного дела. Мне довелось там побывать. Ярославцы постарались воссоздать жизнь таможенной избы XVIII века – и это им прекрасно удалось. Я с интересом разглядывал и весы со специальными чашами, и чугунные гирьки, и регистрационные книги в телячьих переплетах – все то, чем пользовался русский таможенник триста лет назад. А при случае приходилось ему применять и иные – дедовские (даже для того времени) инструменты – такие, как, например, громадная палица, также выставленная в музее. Ведь таможня была и остается, выражаясь современной лексикой, «силовой структурой». Из екатерининского времени в наш ХХI век пришел столик на резных ножках, «красный угол» с иконами, старинные грамоты. Рядом с антикварным антуражем – и документы нового времени. Некоторые из них весьма красноречивы. Мне запомнился акт 1990 года о задержании груза Ярославского государственного цирка вместе с десятком живых медведей, кои доставили таможенникам массу хлопот. Пестрый калейдоскоп музейных экспонатов заставил задуматься о судьбе российской таможни как о судьбе культурного явления, представляющего собой, между прочим, и одно из государствообразующих начал. И тут следует вновь вернуться к тем временам, когда традиции русской таможни только закладывались, а судьбы – определялись. - 2 - Начало XVII века – всего-то полтора десятилетия! – стало для истории России целой эпохой. Страшной эпохой. Летописцы назвали ее «смутным временем». Смута – это стихия, противоположная миру и порядку. Смута – это разорение, голод, война в каждом доме, это временная победа разрушительных сил, которые кощунствуют, грабят, насилуют, убивают. Отсутствие национальной идеи, деградация общества сверху донизу – вот что такое смутное время. И не только меч Минина и Пожарского, но и предусмотрительность политики времен первого из династии Романовых – царя Михаила Федоровича – и его отца, патриарха Филарета, исцелила Россию от болезней смуты. Мы уже произнесли – «предусмотрительность политики». Именно предусмотрительность и осторожность отличали царя Михаила. При нем, по удачному выражению одного историка, Россия сосредотачивалась. В том числе – и на вопросах регулирования торговли. Нужно было думать об интересах страны, в которой уже затеивалось переустройство армии, промышленности, просвещения, удесятеренными темпами осуществленное Петром. Обескровленное разрухой государство искало ресурсы для экономического рывка. И одним из важнейших источников пополнения казны становятся таможенные сборы. Напомним об этимологии самого слова «таможня», она восходит к истории Востока, к тюркскому слову «тамга» (печать, пошлина, подать). Но вернемся в XVII век. Заметим, что в то время Россия не была тем, чем стала впоследствии – великой державой. По населению она уступала Польше, не говоря уж о Франции и Великобритании. Армия и промышленность нуждались в преобразованиях. Внешнеторговые операции с западными странами велись через Архангельск, Новгород, Псков, Смоленск, Путивль… На Востоке главным торговым центром была Астрахань. Вывозили зерно, меха, пеньку, мясо и икру, полотно и щетины, смолу и сало, деготь и рогожи, воск и древесину… Ввозили металлы, сукна, оружие и порох, жемчуг и драгоценные камни, вина, краски и бумагу… Знакомая картина: вывозили сырье, а покупали, ценой крепостного крестьянского труда, промышленные и колониальные товары. Да и откуда было взяться отечественному производителю, если богатые купцы из Голландии, Англии, Швеции были подлинными хозяевами нашего рынка. Русский купец не мог выдержать конкуренции: за ним не стояли ни многовековой опыт, ни накопленные капиталы. 75 процентов внешнеторгового оборота давал Архангельск – единственный порт, связывавший Россию с Западной Европой. Но он рано замерзал осенью и поздно открывался для навигации весной. Да и далек был путь туда по студеным морям севера из многих европейских стран. Потому иноземные купцы, которые могли бы заинтересоваться российским товаром, не удостаивали своим присутствием этот труднодоступный порт. Зато споро приезжали те, кому жизненно необходим был сбыт, русский рынок. А наш торговый флот несравним был с европейскими. Конкурировать с теми же голландцами в их портах мы не могли. И тогда государственные умы нашли выход в протекционизме. Отдадим ему должное: именно протекционизм обеспечил суверенность нашей государственности и культуры. Сработал инстинкт национального самосохранения: государство стало покровительствовать развитию отечественной промышленности и торговли. Сначала иностранным купцам запретили продавать товары в розницу, а нарушителей высылали из страны. А после назрела необходимость в создании централизованной таможни. По Таможенному уставу 1653 года мелкие таможенные пошлины, связанные с временами феодальной раздробленности, упразднялись. С иноземцев стали взимать вдвое большую пошлину, чем с русских купцов. В 1667 году стараниями боярина Ордин-Нащокина (очерк о нем опубликован в № 1 с.г.) был принят Новоторговый устав, усиливший протекционистские тенденции. Таможенники принялись обживаться на новых постах в Архангельске и Астрахани, в Смоленске и Новгороде (см. выше). Интересно, что их образы воспроизвел даже и фольклор – в народных сказках они изображались как уважаемые, «положительные» герои. Точно так же три века спустя в фольклор нашего времени войдет герой кинофильма «Белое солнце пустыни» таможенник Верещагин с его песенкой «Ваше благородие…» и афоризмом «За державу обидно!». Эти слова таможенника, отстаивающего государственный интерес России возле далекого Аральского моря, в наше время для многих стали чуть ли не выражением национальной идеи. Безвременно ушедший из жизни генерал и политик А.И.Лебедь так и назвал свою программную книгу. С учреждением централизованной таможни в XVII веке для государства открылись новые финансовые возможности, а русское торгово-промышленное сословие впервые ощутило себя сильным и влиятельным. Общество выздоравливало после смуты. Медленно, но верно возвращался интерес к созиданию и в культуре, и в промышленности. И заметим, что ключевую роль в этих важнейших исторических процессах сыграла таможня. Здесь нет преувеличения – ведь если бы не протекционизм, Россия не состоялась бы как суверенное государство. А главным инструментом протекционизма стала таможня… Она уже в первые годы своего существования, в сущности, спасла страну. Кто знает, может быть, и в наше время это учреждение окажется в центре государствообразующих тенденций? Возьмем, например, союз России и Беларуси. Сейчас общая таможня – самый важный и зримый результат этого образования, а в будущем, глядишь, он ляжет и в основу новой страны… Лично мне хотелось бы в это верить. - 3 - Времена первых Романовых – Михаила Федоровича и Алексея Михайловича – прошли. А таможня продолжала служить стране и при Петре Великом, и при его преемниках, и в советские времена. Таможенники подчинялись разным ведомствам, сотрудничали и с армией, и с сыском, и с дипломатами, и с тайной полицией. Всегда таможенная деятельность отвечала государственному интересу, в этом было и остается ее назначение. И в эпохи открытости, и во времена «железных занавесов» без таможни не обходились. Сейчас российская таможня вступила в свой пятый век. Особое благородство труду наших таможенников всегда будет придавать связь с незаметными героями XVII века, спасшими от гибели разоренную страну, своим трудом обеспечившими ее будущее. А ведь в этом будущем был и золотой XVIII век, и классический XIX, и великий в своих противоречиях XX. - 4 - Таможенный устав 1653 года считается вехой зарождения российской таможни в ее современном качестве. И поэтому в 2003 году мы будем отмечать юбилей российской таможни – триста пятьдесят лет. Мне хотелось показать, что праздник этот не узковедомственный, что он дорог не только работникам современной Государственной таможенной службы, но и всем, кто стремится к пристальному осмыслению отечественной истории, ее рубежей, ее уроков. |
| Арсений Замостьянов |
| На главную: Замостьянов Арсений |
Используются технологии uCoz